Ключевым элементом экономических реформ в последней четверти XX в. в развивающихся странах является приватизация. Но если большинство стран третьего мира встало на путь приватизации в 1980-е годы, то новые независимые государства бывшего советского блока на десятилетие позже — в 1990-е годы. Предполагалось, что изменение формы собственности и развитие рыночных отношений на базе продажи государственных предприятий позволит резко улучшить организацию производства и выйти с конкурентоспособной местной продукцией на мировые рынки.
Однако уже первые шаги экономических реформ показали, что даже радикальная приватизация и либерализация экономики не всегда ведут к динамичному экономическому росту. В целом, как показывают многочисленные исследования, не оправдываются сверхоптимистичные ожидания, что приватизация автоматически резко улучшит экономическую эффективность производства. Такие ожидания тем более не оправдываются, если приватизация в странах с переходной экономикой не сопровождается широкой институциональной и структурной перестройкой.
Однако там, где удалось вместе с приватизацией провести соответствующий круг реформ с особым акцентом на оптимизацию управления, результаты оказывались весьма позитивными, как свидетельствует опыт стран Юго-Восточной Азии и других. В социальном плане 16-миллионный Казахстан не является однородным обществом. Две крупнейшие этнические общины представляют казахи (52%) и русские (34,1%).
Урбанизация началась сравнительно недавно, в середине XX века, и здесь по-прежнему остро стоит вопрос о разрыве в уровне жизни сельского хозяйства и городского населения. Отсутствует концепция развития малых и средних городов. Кроме того, казахи — молодая нация с высоким процентом молодежи в общей численности населения. Все это заставляет правительство вести сбалансированную национальную и социальную политику, а также развивать многочисленные социальные программы.
Официально Программа приватизации в Казахстане была принята в 1991 году. Она явилась основой широкой Программы либерализации централизованной экономической системы, перехода к рыночной экономике и строительства независимой национальной экономической системы, И если до этого политические реформы являлись главным приоритетом Правительства республики, то начиная с 1992 г. им стала широкая экономическая реформа. Однако следует отметить, что с первого дня провозглашения Программы экономических реформ ни один шаг в этом направлении, в том числе процесс приватизации, не был свободен от прямого или косвенного влияния различных политических факторов и процессов. Среди особенностей приватизации, по оценкам многих экспертов, следует выделить следующие моменты;
1) приватизируемые предприятия включали в себя как малые и средние, так и крупнейшие гиганты-монополисты в различных секторах экономики. То есть приватизация должна была создать заново частный сектор на всех уровнях производства:
2) приватизация была массовой, сконцентрированной, как и в других странах СНГ, в коротком промежутке времени, что позволило зарубежным экспертам справнить данный тип «шоковой терапии» с «большим скачком»;
3) приватизация и становление свободно-рыночных отношений происходили на фоне строительства национально-замкнутой независимой экономической и финансовой системы Республики Казахстан:
4) географическая диверсификация экономики республики, связанная как с огромными размерами территории республики и низкой плотностью населения, так и с раздробленностью республиканской экономической системы на два слабо связанных друг с другом элемента — южную и северную промышленные зоны, создавала дополнительные трудности для оптимизации управления и концентрации инвестиций.
По политическим мотивам внутреннего и внешнего характера, а также в связи с давлением международных финансовых институтов в Казахстане был взят курс на массовую и быструю приватизацию. Однако в стране, где высоки патерналистские настроения среди населения и сложна социально-политическая ситуация, Правительство всеми возможными путями постаралось смягчить результаты приватизации для населения. Неотъемлемой частью Программы приватизации в республике была задача соблюдения социальной справедливости при перераспределении национальной общественной собственности. С этой целью Правительство выпустило и наделило бесплатно всех жителей специальными приватизационными купонами, которые могли быть вложены в те или иные инвестиционно-приватизационные фонды. Всего было проведено 22 купонных аукциона. На продажу были выставлены акции 1753 акционерных обществ, из них полностью реализованы акции 1185 АО. Сегодня эта форма массовой приватизации государственной собственности стала историей, ушла в прошлое. Небезынтересен краткий анализ этой беспрецедентной в истории Казахстана (как и других государств бывшего Союза) макроэкономической акции, положительных сторон ее организации, просчетов, в определенной мере дискредитировавших в глазах населения одну из важнейших частей экономической реформы, Одним из таких моментов, которые не удалось спрогнозировать, явилась агрессивная реклама значительной части инвестфондов с их обещаниями огромных дивидендов и их фактическом отсутствии на тот момент. Ведь сами фонды — лишь инструмент аккумулирования ПИКов, реальная же отдача от «бумажек» начнется тогда, когда производство начнет получать прибыль за свою продукцию. В ходе массовой приватизации, для притока купонов населения, произошло значительное увеличение количества выставленных на продажу АО. Кроме того, на купонные аукционы стали выставляться привлекательные, приватизируемые по индивидуальным проектам предприятия. Удалось также повысить эффективность ИПФ, добившись снятия пятипроцентного ограничения на вложение купонов в одно АО. Фондам разрешили приобретать до 31 % их акций. В результате этой акции 70% населения стали собственниками акций предприятий (30% никуда не сдавали свои купоны).
Следующий этап приватизации можно условно назвать денежным.
По данным Казахстанского госкомитета по приватизации, с середины 1991 г. до 1 июля 1996 г. было приватизировано 10750 объектов, находившихся в госсобственности. Если приватизация принесла 39 млн. тенге в 1992 г. и 2,1 млрд в 1993 г., то за 1995 г. — 7 млрд тенге. К настоящему времени удельный вес частных предприятий составляет по республике около 80%. Во всех отраслях экономики, кроме промышленности, транспорта и связи, влияние частного сектора является подавляющим. В ВНП республики частный сектор составляет 50%.
Таким образом, в беспрецедентно короткие сроки удалось провести дерегулирование экономической системы и приватизацию большей части общественного сектора. Но без сильной национальной финансовой системы инструментов постприватизационной поддержки предприятий и стимулирования производства конкурентоспособной продукции со стороны государства, приватизированные предприятия испытывали значительные трудности. На определенном этапе массовой реструктурализации народного хозяйства государство лишилось командных инструментов влияния и регулирования, но не успело создать новых экономических и институциональных рычагов регулирования экономики.
Проведенная массовая приватизация (особенно на уровне малых и средних предприятий) достигла своего институционального эффекта — перераспределения общественной собственности и создания широкого частного сектора экономики. По ряду причин особый толчок получил сектор сервиса, особенно розничная торговля, которая аккумулировала значительное число рабочих рук, освободившихся в результате структурной перестройки экономики. Однако приватизация не достигла ожидаемой быстрой экономической отдачи — роста эффективности организации управления, конкурентоспособности выпускаемой продукции, и, в конечном счете, роста производства в индустриальном и аграрном секторе. Эксперты отмечают также некоторые другие негативные явления, сопровождавшие приватизацию.
Решая их, Правительство Казахстана с 1995-1996 гг. начало внедрять опыт передачи предприятий в управление иностранным компаниям. С декабря 1994 года было заключено около 50 контрактов с отечественными и иностранными компаниями, из них фактически действуют 30, охватывающих 45 крупнейших предприятий страны. Масштабы передачи казахстанских предприятий в иностранное управление поражают даже зарубежных экспертов; если в большинстве развивающихся стран мира случаи передачи предприятий во внешнее управление единичны, то в Казахстане под иностранным управлением уже находятся целые отрасли (вся химическая промышленность, вся черная металлургия и почти вся цветная, стратегически важные энергетические объекты). Отличается и структурный состав передаваемых предприятий: в основном, это предприятия базовых отраслей экономики, в то время как в мире практикуется передача предприятий инфраструктуры и услуг.
Основными условиями, которые предъявляются фирмам, желающим взять предприятия на управление, являются:
При заключении контрактов предусматривалось также разрешение насущных проблем регионов, включая социальную сферу, охрану окружающей среды, сохранение существующих мест для социально незащищенных слоев населения и т.д. О значимости контрактов говорит тот факт, что около 40% общего объема промышленной продукции республики в 1989 г. (последнем «благополучном» году) производилось предприятиями, переданными в настоящее время на управление. Большая часть из этих предприятий является градообразующими единицами малых и средних городов Казахстана. Следовательно, экономичная и стабильная работа первых неминуемо отражается на жизненном уровне, политической и социальной стабильности последних.
За счет привлечения управляющих фирм государство рассчиталось с работниками предприятий по заработной плате, выплате пенсий, погашению задолженностей перед бюджетом, смежниками и др. кредиторами. Многие управляющие фирмы выплатили бонус Правительству в сумме, составляющей около 10 млн долларов США (данные на 1996 г.), который, в свою очередь, направляется на финансирование социальной сферы, пополнение пенсионного фонда, Предприятия, длительное время не имевшие оборотных средств и возможности для расчета с энергетиками, железнодорожниками, с приходом управляющих фирм начали работать в режиме, позволяющем достигать лучших производственных показателей, наращивать объемы производства (всего ожидается поступлений около 2 млрд долларов США за счет усилий управляющих фирм). Нужно отметить, что Правительством РК определен орган, на который возложен контроль за исполнением условий контракта, — это отраслевое министерство. Но в настоящее время он проводится крайне слабо. Порой имеются различия между показателями, отраженными в их отчетах, и реальностью на предприятиях. С мест доходят сигналы о несвоевременной выплате заработной платы, несвоевременном пополнении оборотными средствами. Основной причиной является отсутствие у министерств территориальных структур, что не позволяет своевременно и качественно проводить контроль за выполнением условий контрактов управляющими фирмами.
С января 1996 г. начался качественно новый этап приватизации государственной собственности, ключевой для реализации госпакетов акций за «живые деньги». В рамках малой приватизации началось разгосударствление объектов здравоохранения, образования, культуры. Концепция и механизм приватизации этих объектов, напрямую затрагивающих интересы каждого гражданина нашей страны, подвергались острой дискуссии. В результате всех этих мер была сформирована новая социальная инфраструктура и новый расклад социальных сил.
Однако, процесс реформ не был гладким и безболезненным. Экономические преобразования в Казахстане проявились как тяжелый экономический шок, который сказался на экономическом росте, занятости и распределении доходов, вызвав углубление социальных реформ. По данным Национального отчета о человеческом развитии за 1997 год, в 1996 г. ВВП составлял только 56,3 от уровня 1991 года, а ожидаемая продолжительность жизни упала с 68,6 до 64,9 лет. В результате, Казахстан переместился с пятьдесят третьего в 1992 году на семьдесят второе место по всемирной шкале Индекса человеческого развития в 1995 году. Несмотря на достижение Правительством макроэкономической стабильности, снижение социальных показателей в Казахстане продолжается. Например, кроме сокращения реальной заработной платы, реструктуризация и приватизация предприятий ведет к более высокому уровню безработицы, даже без учета скрытой безработицы и неполной занятости. Хотя нет бесспорных источников информации по вопросу бедности и хотя Правительство работает над определением бедности и критериев ее измерения, ясно, что произошло резкое возрастание бедности, охватившее, по оценкам последнего Национального отчета о человеческом развитии, треть населения. Сокращение социальных услуг и ослабление сети социальной защиты усугубили трудное положение наименее защищенных групп населения. Зарубежными экспертами (в частности, в заявлении Азиатского банка развития, апрель 1997) дается критическая оценка некоторым результатам реформ, также отмечаются такие негативные явления, как рост безработицы и падение уровня жизни населения при снижении производства ниже уровня, существовавшего до обретения независимости: снижение уровня человеческого развития из-за состояния социальной сферы, в особенности образования и здавоохранения. Главный недостаток реформ, сточки зрения Азиатского банка развития, состоит в формальных достижениях в правовой и институциональной структурах при отсутствии существенного изменения в социоэкономическом поведении, неудаче развития частного сектора, который является опорой рыночной экономики. С одной стороны, они означают понимание того, что налоговый кризис в настоящее время — феномен не только экономический, а прежде всего, политический, являющийся следствием существования разных групп давления. В республике отсутствует динамичная бизнес-среда, одна из основ ускоренного развития, которая, кроме всего прочего, подразумевает относительно низкую коррумпированность государственных институтов (Пример Восточной Африки показывает, что экономический рост в 70-х гг. и помощь международных институтов были перечеркнуты высокой коррумпированностью госбюрократии и негативной реакцией бизнес-кругов на растранжирование значительной части инвестиций и кредитов). Сегодня на первый план выходит задача реструктурирования и постприватизационной поддержки предприятий. Здесь следует заметить, что несмотря на понимание Правительством важности проблемы постприватизации для реорганизации предприятий в новых, рыночных условиях функционирования, отсутствуют серьезные решения в механизме систематической государственной поддержки предприятий на этапе их послеприватизационного функционирования.
Практика хозяйствования показывает, что подавляющая часть предприятий республики оказалась не в состоянии эффективно работать без госучастия. Изменение формы собственности является часто лишь сменой вывески и не приводит к появлению декларируемого нового хозяина. Постприватизационный опыт функционирования предприятий указывает на необходимость внесения коррективов в сам механизм приватизации.
Практика рельефно выявляет недостатки реализуемой ныне приватизационной модели.
В области социальной структуры населения можно сделать следующие выводы. В период с 1991 по1992 гг. произошла резкая поляризация общества по уровню доходов, хотя социальная сфера все еще находилась в прямом дотационном режиме, что само по себе усиливало инфляцию. В периоде 1993 по 1995гг. разрушительные тенденции в социальной сфере перешли.на новый этап, сопровождаемый ростом безработицы, углублением бедности основной части населения, усилением региональной дифференциации и дисбаланса между городом и селом. Этому также способствовало отсутствие целостной государственной социальной политики. На данном этапе увеличение бедности переходит в проблему нищеты, люмпенизации и пауперизации большинства людей, особенно малоимущих слоев общества. В итоге сейчас наблюдается процесс нарастания социальной напряженности и делегитима-ции власти, которые выступают главными препятствиями в достижении социального сплочения. Региональный отчет о человеческом развитии констатирует, что структурные преобразования в экономике и социальной сфере не привели к качественному изменению человеческой жизни. Критерием их успешности были определены не показатели человеческого развития, а макроэкономические параметры. Основными линиями социальной дифференциации являются:
1) разрыв в региональном развитии;
2) отраслевая дифференциация по уровню заработной платы;
3) социальная стратификация по уровню доходов (богатые-бедные).
Система рыночной экономики — это система субъектно-субъектных отношений. И чем больше экономических субъектов взаимодействуют на экономическом пространстве страны, тем больше возможностей возникает для формирования такой рыночной атмосферы, когда начинает работать эффективный механизм свободного взаимообщения людей, разрушаются сословные, этнические и прочие границы, и, как следствие, формируется средний класс как основа и гарант консолидации и стабильности в обществе.
На «фоне» такого понимания целей и существа общественного реформирования, приватизация не может рассматриваться только лишь как сугубо экономическое явление. Успешное ее «внедрение» в жизнь страны и народа будет настолько эффективным, насколько гармонично она будет сопряжена с процессом формирования социально-политической «инфраструктуры» гражданского общества в целом. Последнее предполагает (помимо всего прочего) расширение возможностей для становления экономических субъектов, в том числе, и на индивидуальном уровне.
Конечно, важно перевести социальную сферу на рыночные основания или удерживать финансовую стабильность. Однако, если оценить решение этих, да и других, проблем с точки зрения формирования экономических субъектов ( особенно индивидуальных) в стране, т.е. способы, которые при этом используются, то ответ не будет положительным. Так, например, ни для кого не секрет, что та же самая финансовая стабилизация достигается за счет ухудшения жизни основной массы населения — задержки выплаты заработной платы и пенсий, сокращения бюджетных расходов на образование, здравоохранение, науку, культуру и т.д. и даже, изымания денег из обращения. Очевидно, что такого рода действия власти не способствуют укреплению субъектной базы рыночных преобразований (на наш взгляд, субъектность — это интегральная оценка эффективности и возможности экономических субъектов, участвующих в процессе реформирования на предмет их самореализации, самовоспроизводства и самовыражения), а сужает ее в результате того, что качественно изменяется социально-экономический статус индивида. Он теряет возможность действовать по своей воле, самостоятельно управлять своей деятельностью — планировать ее, создавать для себя благоприятные условия, при необходимости менять свою деятельность.
В силу этого достижение макроэкономической стабилизации не повлечет за собой спонтанного оживления в производстве в целом и его отдельных отраслях и тем более улучшения условий и качества жизни. В первую очередь, потому, что люди, население страны еще не ощутили себя в полной мере субъектами происходящих в стране процессов. Они ощущают себя скорее объектами воздействия чьей-то воли, поскольку не имеют возможности (в силу обнищания, криминального характера экономики и т.д.) стать полноправными и равноправными участниками социально-экономических преобразований.
Все это осложняется тем, что в обществе, во-первых, общественное подсознание преобладает над общественным сознанием, в силу чего действия властей воспринимаются как заранее обдуманный обман, преследование лишь собственных интересов и десятилетиями копившийся негативный потенциал { на уровне подсознательных психических механизмов) проявляется и выражает себя зачастую в неожиданных, в том числе и агрессивных, поступках, поведении, отношении к тем новациям, которые приходят в жизнь, Во-вторых, тот переломный период, в котором пребывает казахстанское общество, характеризуется все еще существенной ассимметрией между политическими свободами и экономическими отношениями, что также влияет на характер стабильности общественной системы — она все еще не работает как единое целое. В-третьих, серьезным препятствием для дальнейшего развития рыночной экономики остается тот тип отношений характерный для Казахстана (да и других стран СНГ), когда собственность выступает как нечто производное от власти. Отношение к власти, место в структуре властных отношений формируют и определяют соответствующее место, роль и значение той или иной группы, слоя, конкретного гражданина, его социального положения и материальных благ.
Иными словами, власть оказывается первичной по отношению к собственности, а последняя, т.е. собственность, выступает всего лишь функцией власти. Все это существенным образом сокращает возможности развертывания частного предпринимательства, блокирует формирование самостоятельных экономических субъектов.
Поскольку развитие рыночной системы хозяйствования приобретает необратимый характер, нам представляется, что дальнейшее осуществление этого процесса должно происходить не по принципу «во что бы то ни стало» и «чего бы нам это ни стоило», а также не сводилось бы к погоне за количественными показателями, якобы свидетельствующими, что мы «впереди планеты всей». Стратегия последующего реформирования должна заключаться в развертывании гуманистического содержания рыночных преобразований, через вовлечение в этот процесс все большего числа людей как экономических субъектов и оказание в этом помощи (организационной, политической, правовой, материальной и др.) со стороны государства. Реализация программы развития малого и среднего бизнеса должна быть только началом. Акцент следует перенести также на становление гражданского общества в стране, формирование гражданства как системы и механизма, способствующего активизации и консолидации основной массы населения страны, сокращению степени отчуждения граждан от власти и повышению их социальной ответственности. Но главное — это создание совокупности предпосылок для формирования среднего класса ( в котором «снимаются» этнические, религиозные, расовые различия) как субъектной основы общества в целом, а также устойчивой рыночной экономической системы.
К таким предпосылкам, по нашему мнению, относятся:
Такое направление в стратегии преобразований и тактических механизмах позволит преодолеть паразитарно-иждивенческий синдром в психологии людей, приостановить тенденцию к их маргинализации, сформировать и укрепить субъектную основу гражданского общества.